Дело в Путине, а не в исторической порочности государственного устройства в целом

[Сварог 0]

Русская государственность, предлагаемая нам нынче как идеал и объект страстного ностальгирования, была возможна лишь при условии, что 65% населения находилось в абсолютном рабстве, а сама Россия была тоталитарным государством, основанным на работорговле. (С 1741 года была отменена даже присяга царю для крепостных, что являлось прямым свидетельством перевода 30–35 миллионов человек в разряд говорящего скота, полностью изолированного даже от номинальных гражданских ритуалов.)

Мы помним главный страх власти 1812 года, так хорошо сформулированный Н.Н.Раевским: «Одного боюсь — чтобы не дал Наполеон вольности народу». Тогда русское правительство готовилось воевать на два фронта, усиливая в ожидании бунтов гарнизоны в уездах и губерниях. От Наполеона ждали манифеста о крестьянской вольности, который поджег бы Россию со всех концов, ибо даже в предвкушении его в имениях князя Шаховского, Алябьева «крестьяне вышли из повиновения, говоря, что они нынче французские». Из Смоленской, Тверской, Новгородской губерний сообщалось, что «крестьяне возмечтали, что они принадлежать французам могут навсегда». Витебский губернатор доносил в комитет министров: «Буйство до того простирается, что крестьяне стреляли по драгунам и ранили многих». Но Наполеон не воспользовался тем козырем, вероятно, не захотев делить славу с «полуживотными», как воспринимались тогда в Европе русские крепостные. Созданный впоследствии миф о «дубине народной войны» развенчивается одной цифрой: специальной «крестьянской» медалью «За любовь к Отечеству», учрежденной Александром I, по итогам войны 1812 года были награждены... 27 человек. (...) Исходя из вышесказанного, возникает закономерный вопрос: следует ли примыкать к «белоленточникам»? Навряд ли. И дело даже не в их «норковости» и декоративности. Следует помнить, что «первая волна» революционеров, как правило, гибнет или надолго садится. Конечно, не стоит им особо мешать и подставлять ножки. В конце концов, пусть отработают свое и «заполнят крепостные рвы своими телами». Благодаря им у второй волны появится почва под ногами. А о первой волне не стоит и беспокоиться. История с ними потом рассчитается: 20–30 лет каторги, веревка или смерть в застенках прекрасно компенсируются бюстиком в краеведческом музее. (У второй волны судьба тоже редко бывает завидной, но вот «гонорары» обычно повыше: их именами называют небольшие улочки.)

Следует помнить, что наши «первая» и «вторая» волны аффектированы на неприязни к Путину, как будто бы дело в нем, а не в исторической порочности государственного устройства в целом, которое наследует страна, несмотря на смену названий и госсимволики." (с) А. Невзоров, "Ягодичный зуд патриотизма" http://vk.com/id158303338?w=wall158303338_1293%2Fall