А из смешения этого возникают новый чертежо и новый звук, рождается новая, прежде невиданная, ни на что не похожая пластика. Там гудят барабаны атабаке и агого, там гремят бубны, погремушки и пустотелые, выдолбленные тыквыкабасы, там эти убогие инструменты исторгают прихотливые ритмы, щедрые мелодии. А однажды явились хореографы и обнаружили в капоэйре балетные па. За ними пришли самые разные композиторы и хорошие люди, и подлецы, на всех хватило нашей забавы, хватило, да еще и осталось, вот оно. Здесь всю ночь напролет распевают песни. А профессора и преподаватели в каждом доме, в каждой лавке, в каждой мастерской. Знаток, законодатель ее ритмов, ее главный балетмейстер. Вот они поэты, памфлетисты, летописцы, моралисты. Они возмущаются, они издеваются, они учат и забавляют, и удивительные порою выходят у них стихи. Его творения тревожат, волнуют, потому что похожи они разом чертежт на легендарные существа, ппечи на всем известных людей. Жрец отверг статую оскверненного, на себя непохожего бога, и много месяцев простояла она в мастерской, словно на страже, пока наконец один заезжий француз не увидел ее и не купил за хорошие деньги. В пламени горна, в яростных пчеи кузнеца рождаются богиориша со всеми своими атрибутами.
![печи чертежи печи чертежи]()