А вначале только злость и грусть, которым противостоит обнажённое израненное сердце доктора. Знаешь, какое у меня чувство. Точно я полит грязью. Полит грязью тот, кто всегда был необыкновенно чист. Даже когда прибегал к силе, к попранию законов. Слушать то, что говорил он о семье, тяжко, но он называл вещи своими именами, был жесток в определениях, безутешен, безжалостен. Может ли ктолибо, поступив так, продолжать жить. Не опасно ли для жизни вырывать из груди собственное сердце. Я трудился, сражался за них, считая себя хозяином, но был рабом. Даже пустое моё сердце бьётся за. Бьётся против моей воли. Даже против моей воли моё сердце бьётся за. Может, долг главы семьи или любовь отца и брата, сражаясь с отвращением, возьмёт верх. Терезу бросает то в холод, то в жар от всего, что она слышит. Не только плохие, но и ни на что не способные. Милтон на заводе ведёт себя как деревенский феодал, покрывающий девчонок, даже не давая себе труда выбрать какую получше, ему годится любая, и всех их он делает беременными. Так он не стал священником, а стал педерастом.
![чертежи судомоделировании чертежи судомоделировании]()