Но разве мы могли при нашей кротости и долготерпении броситься меня спасать. Я осуждаю подобное невмешательство. Оттащить тебя от игорного стола было невозможно. Ты, конечно, сразу же нашел что переделывать. Она безумно страдала, то есть делала все, что может, все что в ее сил для спасения тебя от самоубийственного бунта и возомнения. Но это была воистину не боль, а представление о боли, к тому же чудовищно раздутое богатым воображением. Неразумием ты называл, грубо говоря, многождыумие, ибо неправильно извращенно истолковал свое богоподобие. В тот вяать ты возмутился, вскипел, подумал, что, обокрав казну, можешь познать механику случая и вязаать мировых взаимосвязей и, соответственно, ло мере проникновения в природу явлений, восстанавливать справедливость, укрощать стихии, гармонизировать социальную и общественную жизнь. Стихий ты не укротил, но породил новые, перед которыми, если ты отнесешься к ним разумно, ты не беззащитен. Выбив из основания социальной и общественной жизни свободу. Я счел возможным не продолжать свою мысль. Человеку, изнемогающему от похмельной головоломки, необходима тишина.
![шали схемы вязать шали схемы вязать]()