Московский зоопарк схема проезда - где можно скачать

Водка текла в меня, и превращалась в горле в льдинки, испарялась от нечеловеческого холода, не успев разобрать и одурить подобием веселья. Разве представляли многие людоеды в двадцать девятом, когда они кроили черепа троцкистам, садились в их кресла, ложились на их кровати, стреляли в крестьян и закабаляли деревню, что меньше чем через десять лет сами они на мертвенносерой ленте конвейера смерти потекут в печи крематориев и в лагеря со всех концое одной шестой части света. Что, может, и вправду конец приходит дьявольской идее и втянувшему в свои бесчеловечные лаборатории миллионы людей социальному эксперименту. Может, их восхищали организованные активистами и выдаваемые за стихийные, демонстрации верности и любви к правительству. Может быть, восхищение вызвала смелая экспериментальная попытка превратить сообщество свободных личностей в безликие множества толп. Уничтожение сущности искусства соцреализмом. Другие же праздные зрители, толпившиеся перед клетками наших лабораторий, верили информации о жизни и духовных мучениях многомиллионного народа, но продолжали наблюдать, аплодируя острым, порой захватывающим дух зрелищам. В чем психологическая разгадка такого бездушного и бесчувственного отношения к образу существования подопытных людей. В чем сущность феномена привлекательности зрелищ чужих страданий, чужих смертей и разных фокуоов, проделываемых с человеком. У меня нет самостоятельного мышления. У меня есть зато самостоятельное отношение кое к чему, благодаря знакомству с прекрасными и выдающимися подследственными, а не с такими, как вы, суками и злодеями. Есть подвиг помощи, происходящий от невыносимости бездеятельного сопереживания. Есть подвиг спасения другого ценой своего здоровья и жизни. Есть паническое бегство от образов калек, стенающих и обреченных, и есть муки души, бессильной каклибо помочь страдающим, спасти приговоренных, облегчить боль мученикам. Имеются многочисленные одиночкиисследователи собственной боли, забыл, как они именуются, а также тонкие и грубые исследователи боли чужой садисты. Но есть люди, со страстным любопытством интересом созерцающие уныло бредущую на обьект серую толпу заключенных. И созерцатель, чаще всего бессознательно, настолько рад возможности, получив представление о том, что могло произойти с ним, но случилось с другим, настолько рад и счастлив, что сам и здоров, и жив, и свободен, что возникшая однажды в его мозгу при виде чужого страдания иллюзия самоизбавления, должна отныне поддерживаться, чтобы стать привычной.