Дорис, например, была страшна и больна чахоткой, но столько, сколько прожила, была ему необходима. Может быть, кто знает, потому, что ни разу не отдалась ему понастоящему. Послушная, да, целиком и полностью исполняющая все его приказы и капризы безо всякого писка, но только потому, что боялась схлопотать наказание палматорией, ремнём или плёткой из сыромятной кожи. Он приказывал она исполняла, никогда никакой инициативы, только подчинение везде и во всём. Тереза же молча и быстро исполняла то, что требовалось. Но одним послушанием исполнением приказов капитан, похоже, удовлетворён не был, хоть послушания он добился, сломив её волю, научив страху. В этом он был мастак. И пускал в ход палматорию, а если нужно, и плеть, чтобы девчонка вновь не взбунтовалась и пребывала в страхе. Страх то, что правит миром, как же без страха. Ещё один брошенный самому себе вызов. Кто мог это знать при столь замкнутом характере капитана. Кожа как у персика по поэтическому сравнению судьи и барда, к сожалению, не многие способны оценить справедливость образа изза незнания заморского фрукта. И он её объезжал, объезжал, вонзая в неё шпоры и нахлёстывая плёткой. На пальце тётки блестело кольцо. А как хочется спать. Иногда он не оставляет её в покое до рассвета. Когда же вдруг уезжает или остаётся в городе, ночи для неё благословенные, святые.
![справочники владивостока справочники владивостока]()