Мне не с чего веселиться и петь, да я и не могу нынче петь. А в былые времена, когда я была еще целою бутылкой, и я запевала, если по мне водили мокрою пробкой. Меня даже звали когдато жаворонком, большим жаворонком. Я бывала и в лесу. Как же, меня брали с собою в день помолвки скорняковой дочки. Да, я помню все так живо, как будто дело было вчера. Много я пережила, как подумаю, прошла через огонь и воду, побывала и под землею и в поднебесье, не то что другие. А теперь я опять парю в воздухе и греюсь на солнышке. Мою историю стоит послушать. И горлышко рассказало ее самому себе, вернее, продумало ее про. История и в самом деле была довольно замечательная, а коноплянка в это время знай себе распевала в клетке. Внизу, по улице шли и ехали люди, каждый думал свое или совсем ни о чем не думал, зато думало бутылочное горлышко. Оно вспоминало огненную печь на стеклянном заводе, где в бутылку вдунули жизнь, помнило, как горяча была молодая бутылка, как она смотрела в бурлящую плавильную печь место своего рождения, чувствуя пламенное желание броситься туда обратно. Но малопомалу она остыла и вполне примирилась с своим новым положением. Она стояла в ряду других братьев и сестер.
![выкройки тильда лось выкройки тильда лось]()